Время прочтения:
Мосгорсуд оправдал и освободил Яну Гурчеву, осужденную на шесть лет колонии за убийство пьяного гражданского мужа, который пытался задушить ее на глазах детей. Для России это очень важно: никогда еще суд не занимал в таких ситуациях сторону женщины.
Что произошло?
В июне 2017 года Яна Гурчева убила своего мужа. Он пришел домой пьяным, завязалась ссора, мужчина начал душить свою жену, но женщина вывернулась у него из рук, схватила нож и один раз ударила в грудь. Мужчина умер не сразу, Яна сама вызвала скорую помощь. В тот же день ее задержали.
Показания 4-летней Даши
Девочка стала свидетельницей убийства. Сначала Яна не хотела, чтобы дочку каким-либо образом втягивали в это, но, как говорит адвокат, другого выхода не было. Даша рассказала, что «папа начал душить маму, а мама его ударила черным ножом, папа отбежал к окну и начал размахивать руками».
Обвинительное заключение
Сначала в обвинительном заключении говорилось, что женщина «в полной мере осознавала фактический характер и общественную опасность своих действий». По версии следствия, она не находилась в состоянии аффекта, а ее действия были целенаправленными, то есть Яне грозило довольно суровое наказание за убийство - 7 с половиной лет.
Суд первой инстанции
Суд первой инстанции осудил Яну на 6 лет колонии. Он не учел тот факт, что муж постоянно избивал женщину: она обращалась в полицию, но никакого результата не было. Еще суд подчеркнул, что в руках у мужчины не было оружия, а нанесенный ему удар не был соразмерен его действиям в отношении обвиняемой.
Апелляция
Через три месяца судебная коллегия Мосгорсуда отменила приговор «за отсутствием в деянии подсудимой состава преступления» и освободила Гурчеву. Судебная коллегия решила, что у женщины были основания, чтобы защищаться любым доступным способом, потому что мужчина вел себя агрессивно, напал первым, а в комнате вместе с ними находились маленькие дети.
Почему эта история важна?
В России это первый отмененный приговор женщине, которая убила сожителя или супруга, защищаясь от домашнего насилия. Чаще всего прокуроры говорят, что, вот видите, она не уходила от мужа-тирана, потому что у нее был сформирован умысел на убийство. Позиция судов такая: «Сама, дура, виновата - зачем надо было так долго терпеть».
Помните женщину, которую хотели убить за измену мужу, Иисус защищает от толпы одной лишь фразой: кто из вас без греха, первый брось на нее камень? (Ин 8:7). И при этом даже не поднимает головы, изображая на песке какие-то знаки. В церковном предании есть интересная трактовка этого евангельского эпизода. Согласно ей, Иисус писал на песке пальцем тайные грехи каждого из обвинителей. Писал кратко, но до одури страшно для обличаемого, потому что за любой из этих грехов по иудейскому закону полагалась смерть. Святитель Николай Сербский рассказывал об этом в форме художественного рассказа: «Мешулам - похититель церковных сокровищ, - писал Господь на земле; Ашер совершил прелюбодеяние с женой брата своего; Шалун - клятвопреступник; Елед ударил отца; Амарнах присвоил имение вдовы; Мерари совершил содомский грех; Иоиль поклонялся идолам… И так обо всех по порядку писал по земле перст праведного Судии. А те, о ком он писал, склонившись, читали написанное с невыразимым ужасом. Все их искусно скрываемые беззакония, которые нарушали закон Моисея, были известны Ему и вот сейчас перед ними объявлены. Уста их вдруг умолкли. Дерзкие гордецы, гордящиеся своей праведностью, и еще более дерзкие судьи чужой неправедности стояли неподвижно и немо, как столбы в храме. Они дрожали от страха, не смея смотреть друг другу в глаза, о женщине-грешнице они уже не помнили. Они думали только о себе и своей смерти. Ни один язык больше не мог произнести это надоедливое и лукавое - Ты что скажешь? Господь не сказал ничего. Он не сказал ничего. Ему было гадко Своим пречистыми устами объявить их грехи. И потому писал по пыли, то, что так грязно, заслуживает написания на грязной пыли. Другая причина, по которой Господь писал в пыли, еще удивительнее. То, что написано на пыли, быстро исчезает, не оставляя следа. А Христос не хотел объявлять их грехи всем и каждому. Ибо, если бы этого хотел, все-таки сказал бы о них перед всем народом, обличил бы их, и народ, согласно закону, побил бы их камнями. Но Он - беззлобный Агнец Божий, не желал ни мести, ни смерти тем, кто постоянно замышлял Его убить и кто больше хотел Его смерти, чем себе вечной жизни. Господь только хотел, чтобы они задумались о собственных грехах. Хотел напомнить им, чтобы они под бременем собственных беззаконий не были жестокими судьями чужих; чтобы прокаженные грехом не спешили лечить чужую проказу; чтобы, будучи преступниками, не расталкивали других, чтобы быть им начальниками. Это все, чего хотел Господь. И когда Он закончил писать, Он снова разровнял пыль, и написанное исчезло». Грешники «праведные» оказались на поверку ничем не лучше грешницы, которую они с гневом обличали в ее грехе. И снова все тот же финал, все та же тихая, исполненная любви фраза: Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши (Ин 8:10–11). К чему я все это пишу? Это ведь мы с вами... Это всё про нас... Это все про меня... Это мы осуждаем всех и вся, сами погрязли в грехах, чужие грехи видим, а свои не замечаем. Надеюсь вы понимаете о чем я? Грехи других судить Вы так усердно рвётесь: Начните со своих – и до чужих не доберётесь. Имеющие уши слышать, да слышат. (свящ. Петр Гурьянов)
МОСКВА, 3 мая — РИА Новости, Ирина Халецкая. "Бьет — значит, любит", эту сомнительную мудрость вспоминают, когда речь заходит о насилии в семье. Иногда страсти накаляются до предела, и все заканчивается трагически. Так, прошлым летом москвичка зарезала гражданского мужа, который пытался задушить ее на глазах у детей. Однако в суде ей удалось доказать, что ее действия не выходили за рамки оправданной обороны. Эксперты считают это важным прецедентом для российской правоохранительной системы.
Когда забыла про ужин
В тот вечер гражданскому мужу 36-летней Яны Гурчевой — москвичу Василию Юрчику — не понравилось, что ему не приготовили ужин. Он схватил Яну за горло и начал душить. Вывернувшись, она ударила его кухонным ножом. Василий потерял много крови и скончался. Гурчеву арестовали, двух малолетних детей забрали органы опеки.
Родственники и соседи в один голос твердили, что Юрчик не работал, пил, не следил за детьми. Суд, однако, обратил внимание на то, что никакого оружия в руках погибшего не было, а сама Гурчева не находилась в состоянии аффекта. Кузьминский районный суд приговорил Яну к шести годам лишения свободы за умышленное убийство.
Адвокат Александр Фомин подключился к делу на стадии обвинения. Юрист отметил, что следственные действия проводились с нарушениями, а записи в протоколах не во всем соответствуют реальности.
"Дело рассматривалось буквально под микроскопом, учитывалась каждая мелочь. Защита склоняла обвиняемую к признательным показаниям, обещая домашний арест. Сложно было поэтапно разбираться в ситуации. Хорошо, что апелляционная инстанция гораздо шире взглянула на разбирательство, чем защита", — рассказал Фомин корреспонденту РИА Новости.
По его словам, следственные органы на несколько часов посадили детей в "обезьянник", хотя забрать их готовы были и соседи, и родная бабушка. "Следователь направила девочек в инфекционную больницу, оттуда достать их было крайне сложно. Подключили органы опеки", — уточняет Фомин.
После трех месяцев борьбы и тяжб судебная коллегия Мосгорсуда отменила приговор "за отсутствием в деянии подсудимой состава преступления". Решающим стало то, что Гурчева находилась один на один с насильником в маленькой изолированной комнате, под угрозой были дети. Апелляционная инстанция признала произошедшее необходимой самообороной и решила, что у Гурчевой были основания защищаться любым доступным ей способом. Ее освободили в зале суда.
Зуб за зуб, нож за нож
Освобождение Яны Гурчевой — важный прецедент, подчеркивают эксперты. Конечно, это не значит, что теперь у любой женщины, убившей мужа, хорошие шансы быть оправданной. В целом, объясняет Фомин, говорить о самообороне в подобной ситуации трудно, но в деле Гурчевой сошлось несколько факторов.
"Она ударила только раз, а он ее душил, то есть угрожал жизни. Присутствовали дети, которых нужно защитить. Вывод в целом соответствует позиции Верховного суда, выраженной в постановлении 2012 года", — отмечает он.
Адвокат юридической фирмы "ЮСТ" Евгений Розенблат пояснил РИА Новости, что в судебной практике известно много дел, когда женщины убивали насильников, пытаясь защититься, но сформулировать предел необходимой обороны достаточно сложно. Обычно это остается на усмотрение суда, рассматривающего дело.
В соответствии с законодательством оборона должна быть адекватна тому, от чего человек защищается. Если нападают с ножом, то ножом и следует обороняться. Если с пистолетом — соответственно, нужно быть уверенным, что насильник выстрелит, и можно выстрелить в ответ. Существуют оговорки, когда жизни жертвы ничто не угрожает, но от испуга ситуация воспринимается как более опасная.
"Некоторые специалисты отмечают фактор "обыденности домашнего насилия". То есть общество по большей части не видит тут острую социальную проблему. Это также осложняет процесс оказания юридической помощи жертве. Но отрадно другое: суд апелляционной инстанции отменил приговор. Это само по себе уникальное событие", — комментирует Розенблат.
С ним согласен руководитель уголовной практики компании BMS Law Firm Тимур Хутов. По его мнению, в России чаще всего обвинение и суд делают вывод о виновности защищавшегося от нападения, не принимая во внимание ни свидетельские показания, ни другие аргументы адвокатов.
Стыд и привычка
Не всегда проблема в действиях следствия. Домашнее насилие трудно остановить из-за того, что об этом не рассказывают сами пострадавшие, говорит представитель Союза женских сил, председатель Общественного консультативного совета политических партий при Мосгордуме Людмила Айвар. По ее словам, многие женщины до последнего терпят побои, доводя ситуацию до критической.
"Они стараются создавать видимость благополучия в семье. Им стыдно, что муж пьет и бьет, одновременно и выхода нет — семья, маленькие дети, привычка. Это часто не позволяет вырваться из замкнутого круга", — говорит она.
С 2016 года побои близких родственников квалифицируются как административное, а не уголовное правонарушение. С тех пор, по информации Айвар, число жалоб женщин на насилие выросло в 34 раза. Такой результат можно трактовать по-разному. Либо мужчины почувствовали свою безнаказанность, либо женщины стали чаще обращаться в правоохранительные органы.
В связи с этим депутаты разработали законопроект, который вводит понятие "охранный ордер". Суть в том, что виновным в домашнем насилии запретят приближаться к своим жертвам, а также звонить и писать им. Ордер нужен для временного ограждения, чтобы пострадавшая могла обратиться в суд, принять меры. Ордер можно применять только после заявления о возбуждении уголовного дела. Должны быть веские основания, реальная угроза жизни и здоровью. Впрочем, законодательная инициатива явно упирается в конституционную норму о праве на свободу передвижения. Очевидно также, что ордер будет часто вступать в противоречие с правом собственности. Поэтому идея пока не реализована.
Приморский краевой суд оправдал жительницу Находки Галину Каторову, приговоренную ранее к трем годам колонии за убийство мужа, который много лет избивал ее. По словам адвоката подзащитной Елены Соловьевой в ближайшие несколько часов Каторова сможет покинуть и поехать к семье.
В феврале этого года суд признал Галину Каторову виновной по статье «Убийство». Тогда обвинение запрашивало для подсудимой семь лет лишения свободы. Суд признал вину и определил наказание в виде трех лет лишения свободы и штрафа в размере 500 тыс. рублей матери убитого. При этом суд не предоставил Каторовой отсрочку, несмотря на то, что женщина воспитывает трехлетнего ребенка, который на тот момент наблюдался у психотерапевта.
Каторова и ее адвокат обжаловали приговор. По словам Соловьевой, на этой стадии попросила переквалифицировать уголовное дело из статьи «Убийство» в «Нанесение тяжких телесных повреждений» и запросила один год лишения свободы. Защита с самого начала процесса настаивала на том, что Которова применила необходимую оборону и не совершала намеренного убийства.
Как объясняет адвокат , необходимость обороны является причиной для прекращения уголовного дела и оправдания подзащитной. На протяжении всего процесса адвокат пыталась доказать, что Каторова не нападала на собственного мужа, а вынуждена была спасать свою жизнь. С этой целью адвокат предоставила суду заключение медицинской экспертизы о травмах, которые муж Каторовой нанес перед тем, как Галина убила его.
Кроме того, сторона защиты также предоставила суду положительные характеристики Каторовой с работы, ходатайства соседей, коллег по службе и даже матери погибшего, которая просила не лишать Галину свободы.
Сама обвиняемая также призналась и раскаивалась в содеянном.
11 марта 2017 года муж Каторовой Максим находился в квартире вместе с женой, их двухлетней дочерью Викой и соседом, с которым вместе работал на железной дороге. После ужина между супругами произошла ссора. По словам стороны защиты, Максим нагрубил Галине, та ответила ему, после чего мужчина накинулся на супругу и стал ее избивать ногами. Сосед Павел оттащил Максима и хотел уйти, но Галина упросила его не оставлять ее одну, побоявшись того, что муж может убить ее.
Пока сосед находился на балконе, муж снова напал на Галину, повалил ее на пол и стал душить, в том числе, по данным медицинских экспертов, веревочкой от крестика, висевшего на шее женщины.
Галина, схватив нож, нанесла мужчине 11 ударов. По ее словам, на шум прибежала соседка, которая сначала увела к себе проснувшуюся дочку Каторовых. Сама Галина все это время думала, что муж заснул на полу, крови не было видно. Только перевернув тело, они вместе с соседкой увидели раны и вызвали «скорую», но к этому моменту мужчина уже скончался. После того, как ее взяли под стражу, Галина сразу призналась, что сама нанесла мужу удары ножом.
Она также рассказала, что муж на протяжении нескольких лет избивал ее. Эти слова подтвердила и мать Галины. По словам подсудимой, впервые Макcим избил ее еще перед свадьбой будучи пьяным.
После второго подобного случая она написала заявление в полицию, но, когда их с мужем позже вызвали в отделение, то, как рассказывала Галина, полицейский сказал ей: «Вот я сейчас дам этому заявлению ход, а вы помиритесь через два дня, и ты придешь забирать заявление. Какой смысл?»,
после чего вышел из кабинета.
К тому моменту, как пара поженилась в 2013 году, у мужчины уже было три судимости: за кражу в подростковом возрасте, за избиение предыдущего возлюбленного Галины и за угрозу убийством. На свадьбе у Максима на ноге был электронный браслет, который носят условно осужденные. Избиения после свадьбы не прекратились, каждый раз после этого Максим просил прощения и Галина забирала заявление из полиции, объясняя это тем, что ей было его жалко и он-де искренне раскаивается.
Уже после убийства женщина рассказывала, что до сих пор любит своего мужа, но жалеет, что вовремя не ушла от него.
Во время следствия активисты создали петицию с требованием прекратить уголовное дело Каторовой и признать необходимость обороны, которую подписали больше 100 тыс. человек.
«Каторову Галину Анатольевну — оправдать..., освободить из под стражи в зале суда», ни Галя, ни ее родственники ничего не поняли. Так как не верили в снисхождение, стояли обреченно и ни на что не рассчитывали.
И председательствующему пришлось разъяснять Галине вновь, что она оправдана, что приговор отменен по реабилитирующим основаниям»,
— описала итог судебного заседания адвокат Соловьева на своей странице в фейсбуке.
В начале 2017 года резидент РФ подписал закон о декриминализации насилия в семье. За год до этого был принят другой закон, установивший уголовную ответственность за побои членов семей и близких лиц. Как отмечала тогда сенатор , этот закон позволял наказывать лишением свободы до двух лет лишь за «шлепок в семье». При этом ответственность за нанесение побоев без вреда для здоровья постороннему человеку была не такой серьезной, отмечала сенатор.
Документ 2017 года исключил из числа уголовно наказуемых преступлений побои в отношении близких лиц, но только если эти побои совершены впервые и не было нанесено существенного вреда здоровью. Если же ущерб здоровью был нанесен серьезный или если побои были совершены повторно, то ответственность наступает в соответствии с уголовным законодательством.
Против принятия закона о декриминализации выступали общественные активисты и правозащитники. Необходимость такого акта широко обсуждали в СМИ. Многие правозащитники отмечали, что с момента принятия закона о декриминализации стало заметно больше случаев домашнего насилия. Некоторые агрессоры не стали вчитываться в закон, а восприняли его как разрешение бить супругу или ребенка.
Так, если за весь 2016 год, по данным МВД, от семейных конфликтов физически пострадали около 10 тыс. женщин и 5 тыс. детей, то только за девять месяцев прошлого года было зафиксировано 57 тыс. аналогичных преступлений.
Однако ряд экспертов называет эту цифру заниженной. По последним данным, опубликованным судебным департаментом при Верховном суде РФ, в российские суды за 2017 год поступило 161 тыс. дел по декриминализированной статье «Побои», тогда как в 2015 и в 2016 годах этот показатель составлял около 55 тыс.
В то же время член рассказала «Газете.Ru» , что увеличение количества жалоб не означает неэффективность нового закона. «То, что люди стали чаще жаловаться, совсем не значит, что насилия стало больше. Когда статью декриминализировали, стремятся заявить о любой мелочи, зная, что никаких серьезных последствий это не повлечет. Декриминализация — это всего лишь исправленная ошибка».
Вечером 12 июня 2017 года пьяный москвич Василий Юрчик пришел в общежитие, где жил со своей 36-летней гражданской женой Яной Гурчевой и двумя их общими детьми, четырехлетней Дашей и годовалой Стефанидой. Как позже выяснит судмедэкспертиза, в крови Юрчика содержались 2,4% промилле алкоголя, что близко к верхнему порогу средней степени опьянения. Мужчина лег спать, а когда проснулся, обнаружил, что подруга приготовила ужин только для себя и стал предъявлять ей претензии. Пара, которая жила вместе уже пять лет, разделила комнату на две части - спальное место и импровизированную кухню площадью два квадратных метра. Там и завязалась ссора. По версии следствия, которую суд счел доказанной, во время конфликта Юрчик схватил женщину за горло и начал душить. Гурчева вывернулась у него из рук, схватила нож и один раз ударила мужчину в область ключицы. Криминалистическая экспертиза потом определит, что лезвие вошло в тело Юрчика на 11 см, пронзив легкое и сердце.
Согласно обвинительному заключению, после удара потерпевший был жив еще пять-десять минут. На суде Гурчева рассказала, что, очнувшись, она увидела в своей руке нож, а у мужа - рану на груди. С лезвия на пол капнула кровь, Юрчик развернулся, прошел в соседнюю комнату и прилег на диван. По словам подсудимой, она подумала, что если Юрчик может ходить, то рана несерьезная и, испугавшись, что дети увидят кровь, вытерла на кухне пол и помыла нож. После этого Гурчева подошла к сожителю и, увидев, что ему становится плохо, стала зажимать рану попавшейся под руку рубашкой. Затем она рассадила детей по кроваткам и побежала встречать заблудившуюся во дворах скорую, которую сама и вызвала. Несмотря на попытки подруги оказать Юрчику первую помощь, к приезду врачей потерпевший уже истек кровью и был мертв.
На место происшествия сразу прибыла полиция, затем - оперативно-следственная группа, Гурчеву задержали. Как потом говорила следователю мать обвиняемой, Яна позвонила ей ночью и попросила посидеть с девочками.
Мама, тебе срочно надо приехать в Москву, я убила Васю.
Ты совсем его убила?
Да, совсем.
Спустя два дня Кузьминский районный суд Москвы отправил Гурчеву в СИЗО, а через неделю ей предъявили обвинение в убийстве (часть 1 статьи 105 УК).
Следствие и суд. Показания Даши
Как рассказал «Медиазоне» защитник Гурчевой Александр Фомин, на первом этапе ее интересы представлял адвокат по назначению. Фомин вошел в дело уже на стадии предъявления обвинения. По словам юриста, он ходатайствовал об исключении части показаний своей подзащитной, потому что все следственные действия с ней проводили с двух ночи до пяти утра - несмотря на то, что это противоречит нормам уголовно-процессуального кодекса.
«Там даже если посмотреть эти протоколы - они, во-первых, одни к одному переписаны, и там даже были выезды для проверки показаний на месте с моей подзащитной. Моя подзащитная говорит, что выезда реально не было. Как ее забрали в 12 ночи из дома, так и не вывозили. И я доказывал, что там разница между допросами и проверкой показаний на месте где-то двадцать с чем-то минут. В это время даже не успеть по ночной Москве доехать. Я даже в "Яндексе" проверял, за сколько можно доехать, но суд не исключил (показания -МЗ)», - говорит Фомин.
За время расследования в деле Гурчевой поменялись три следователя Кузьминского следственного отдела. По словам адвоката, первая из них - Александра Ульянцева - вместо того, чтобы отдать детей обвиняемой бабушке, распорядилась поместить их в инфекционную больницу.
«Понимаете, четырехлетний ребенок, это травма такая. В каком они были состоянии после больницы… Мне так бабушку жалко, маму моей Яны, и так жалко детей. Вот эта жестокость, которая была к ним проявлена. <…> То состояние, в которое следствие ввергло детей, поместив в больницу… Вот живут дети с мамой, причем у них великолепные отношения. Она великолепная мама. Это подтверждено и соседями, и педагогами, и характеристиками. Они так друг друга чувствуют со старшей дочерью. Ну, младшая там годовалая была, но тоже очень привязана. Дети в таком шоке были, что еще месяц, наверное, отходили», - вспоминает Фомин.
Адвокат выражает благодарность работникам органов опеки, которые через неделю помогли вернуть детей бабушке, а во время следствия и суда заявляли ходатайства с просьбой не отправлять их мать в СИЗО и не приговаривать ее к реальному лишению свободы.
По словам Фомина, во время следствия Гурчева долго не решалась дать согласие на допрос четырехлетней Дарьи, которая стала свидетелем убийства. «Но у нас не было выхода, и в конце концов мы приняли для себя тяжелое решение», - рассказывал адвокат.
Как говорится в обвинительном заключении, девочка смогла вспомнить, что однажды мама порезала папу ножом, потому что папа ее душил. Соседи, которым Даша рассказала о случившемся в ночь убийства, передавали слова ребенка несколько иначе: «Папа взял маму за горло, а потом он упал»; «Папа начал душить маму, а мама его ударила черным ножом, папа отбежал к окну и начал размахивать руками».
Фомин подчеркивает, что свидетельства соседей были особенно важны для защиты. По словам адвоката, обвинение пыталось представить показания девочки так, будто бабушка подучила четырехлетнюю Дарью, что именно говорить следователям. Но бабушка Дарьи живет в Орле и приехала к ребенку только на следующее утро - к этому моменту девочка уже рассказала соседке, что произошло в ту ночь между родителями.
Следствие и суд. Пределы необходимой обороны
В обвинительном заключении говорится, что Гурчева в полной мере осознавала фактический характер и общественную опасность своих действий, «о чем свидетельствуют данные об употреблении ею спиртных напитков незадолго до содеянного, последовательный, целенаправленный характер еe действий, адекватный речевой контакт с окружающими, отсутствие признаков расстроенного сознания и какой-либо психологической симптоматики (бред, галлюцинации) при сохранности воспоминаний событий содеянного». Следствие подчеркивало, что днем перед убийством обвиняемая выпила две бутылки пива.
Согласно выводам комплексной психолого-психиатрической экспертизы, Гурчева в момент не находилась в состоянии аффекта. Специалисты констатировали, что обвиняемая была эмоционально подавлена и сильно испугана, однако «при этом не отмечалось редукции личностного уровня регуляции, грубого нарушения контроля над собственными действиями, возможностей осмысления и оценки происходящего, прогноза последствий собственных действий».
В ходе судебного процесса защита Гурчевой настаивала, что женщина действовала в пределах необходимой обороны. И сама Гурчева, и свидетели утверждали, что Юрчик избивал подругу; маленькая Дарья рассказывала, что папа постоянно бил маму и говорил ей «нехорошие слова». В разговорах со своим адвокатом обвиняемая вспоминала, что обращалась в полицию, но это не принесло результата.
До суда Гурчева работала ведущим инженером-сметчиком в строительной компании. Как рассказывает адвокат Фомин, коллеги, работники детского сада, соседи и близкие характеризовали женщину с лучшей стороны, говоря о ней как о надежной коллеге и хорошей матери. Погибшего Юрчика свидетели, напротив, вспоминали как безработного алкоголика, который никогда не следил за детьми,
Во время прений прокурор запросил для обвиняемой 7,5 лет колонии общего режима. 23 ноября 2017 года судья Кузьминского районного суда Юлия Фролова приговорила Гурчеву к шести годам лишения свободы. Таким образом суд первой инстанции отверг доводы защиты и посчитал, что в действиях обвиняемой был умысел на убийство.
Как говорится в приговоре, Гурчева, «руководствуясь внезапно возникшими личными неприязненными отношениями к потерпевшему, имея умысел на причинение смерти Юрчику В. И., действуя умышленно, осознавая общественно-опасный характер своих действий и желая наступления последствий в виде смерти потерпевшего приискала в указанном жилище кухонный нож <…>, которым нанесла не менее одного удара в грудь слева Юрчику В. И.».
Суд подчеркивал, что на протяжении предварительного и судебного следствия Гурчева неоднократно меняла показания. В запротоколированных показаниях, данных ночью сразу после убийства, говорится, что она ударила потерпевшего ножом, когда освободилась из его рук. Позже Гурчева сказала, что следователь неправильно записала ее слова - на самом деле она ударила сожителя ножом, когда тот снова потянулся к ее шее. В суде обвиняемая говорила, что нанесла удар в тот момент, когда Юрчик начал душить ее во второй раз. Судья Фролова заключила: Гурчева меняла показания, чтобы избежать уголовной ответственности.
Как сказано в приговоре, на наличие умысла на убийство указывает место удара, отсутствие телесных повреждений на теле подсудимой, а также действия Гурчевой после происшествия. Суд подчеркнул, что в руках у Юрчика не было оружия, а нанесенный ему удар не был соразмерен его действиям в отношении обвиняемой. «После того, как Гурчева "вывернулась" из рук погибшего, она имела возможность покинуть квартиру, позвать на помощь, однако предпочла этого не делать», - говорилось в приговоре.
Фомин подчеркивает, что судья Фролова учла положительные характеристики обвиняемой и назначила его подзащитной минимальный срок. «При обстоятельствах, которые были у Яны, обычно сроки назначаются семь-восемь лет районными судами», - отмечает адвокат.
Апелляция
Через три месяца, 12 марта, судебная коллегия Мосгорсуда отменила приговор Кузьминского районного суда «за отсутствием в деянии подсудимой состава преступления» и освободила Гурчеву.
Апелляционная инстанция, изучив обстоятельства дела и документы психолого-психиатрической экспертизы, решила, что в действиях осужденной не было умысла на убийство, поскольку та была поставлена в ситуацию необходимой обороны.
В решении говорится, что суд, рассматривая вопрос о превышении пределов необходимой обороны, должен определить, мог ли оборонявшийся объективно оценивать степень и характер опасности нападения.
«Судебная коллегия приняла во внимание заключение судебной экспертизы, согласно которому "на момент деликта отмечалось частичное ослабление контроля, непосредственность отреагирования возникшего побуждения, что определялось длительным пребыванием в психотравмирующей ситуации"», - говорится в сообщении пресс-службы Мосгорсуда.
На основании того, что Юрчик вел себя агрессивно, напал на подсудимую первым, а в комнате вместе с ними находились маленькие дети, судебная коллегия решила, что у женщины в силу части 1 статьи 37 УК (необходимая самооборона) были основания защищаться от насилия любым доступным ей способом, поскольку «способ нападения представлял явную опасность для жизни осужденной». Важным суд посчитал и то, что женщина ударила сожителя ножом один раз «без разрыва во времени». Как говорит Фомин, это свидетельствует о том, что действие было непреднамеренным и у его подзащитной не было умысла на убийство.
По мнению адвоката, апелляционная инстанция разделила позицию защиты и вынесла решение, которое соответствует указаниям Пленума Верховного суда по делам о необходимой обороне. Фомин называет отмену приговора достижением суда, который избрал «правильную, смелую, соответствующую духу времени позицию».
Статья 37 УК - «Необходимая оборона»
1. Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. <…>
2.1. Не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения.
Юрист Консорциума женских неправительственных объединений Мари Давтян говорит, что на ее памяти это первый отмененный приговор женщине, которая убила сожителя или супруга, защищаясь от домашнего насилия.
«Это, конечно, очень хорошее прогрессивное решение, и это удивительно, потому что чаще всего женщин осуждают за оборону, либо признают их виновными в превышении пределов необходимой обороны. Любой оправдательный приговор и любое позитивное решение в пользу обвиняемого всегда жестко контролируется со стороны органов следствия и органов прокуратуры, и чаще всего суды не рискуют выносить подобные решения», - рассказывает юрист.
По наблюдениям Давтян, в подобных делах следствие и суд зачастую считают, что если женщина долго терпела домашнее насилие, то она могла ожидать нападения, а следовательно, имела умысел на убийство. Адвокат приводит в пример Галины Каторовой из Приморского края, которая убила мужа, защищаясь от побоев. Давтян напоминает, что суд половину процесса фактически выяснял, почему обвиняемая не уходила от мужа. «Нередко прокуроры говорят, что, вот видите, она не уходила, потому что у нее был сформирован умысел на убийство. <…> Позиция судов такая: "Сама, дура, виновата - зачем надо было так долго терпеть"», - резюмирует Давтян.
