Даша
16 лет, Киев
Я не считаю себя «не такой», и мне не нравится применять к себе термин «транссексуалка», потому что я ощущаю себя обычной девушкой, но с дефектом. Еще в садике я просила, чтобы ко мне относились как к девочке, общалась только с девочками - это была полная гармония без намека на социальные стереотипы.
В первые годы школьной жизни мы с родителями жили за границей. У меня было много кукол, и родители даже не считали это странным - ведь ребенку важно развиваться с разных сторон. Они думали, что это просто детские увлечения, и даже поддерживали меня, покупая новые игрушки, но лет в 10 мне сказали, что я все-таки мальчик, и выкинули все девичьи принадлежности. Из условно мальчишеских увлечений мне нравилось кататься на велосипеде и смотреть супергеройские фильмы, хотя и в них меня привлекали не мужские персонажи, а женские образы. Меня не волновала дискриминация, я также не особо задумывалась над тем, кто я, ощущаю ли я себя стопроцентной девочкой, - мне было комфортно, что биологически я мальчик, но дико радовалась, когда путали с девочкой.
В конце 5-го класса, когда я вернулась на Украину, я впервые осознала всю силу гомофобии: начались оскорбления, постоянные ссоры. У меня никогда не было мужского телосложения - длинные и худые ноги, выразительная талия, узкие плечи. Мне было 13 лет, когда я рассказала маме о том, что ощущаю себя девушкой. Родители засуетились, начали таскать по психологам, но специалисты говорили, что это просто способ самовыражения. И хотя внешне я напоминала смазливого мальчика, я стала просить всех друзей обращаться ко мне в женском роде.
За свою феминность, манеру речи и поведение я терпела ежедневные избиения со стороны одноклассников
Самыми тяжелыми для меня стали 7–8-й классы, когда я начала свое знакомство с понятием «трансгендерность». Я смотрела украинскую версию «Americaʼs Next Top Model», и там среди участниц была трансмодель - я слышала о таких людях и раньше, но не придавала этому значения. И я начала с головой углубляться в тему: прочла огромное количество информации, статей, личных историй и твердо решила, что стану тем, кто я есть.
В 14 лет из-за травли в школе у меня случилась первая попытка суицида: я наглоталась таблеток, но родители - медики - быстро откачали. За свою феминность, манеру речи и поведение я терпела ежедневные избиения со стороны одноклассников. Я решила никому об этом не рассказывать, ведь это мой выбор и я должна сама научиться справляться.
Я сменила четыре школы: одну из-за переезда, три - из-за издевательств одноклассников. В этом году новые одноклассники все до единого подумали, что я девочка. Это подняло самооценку, но я все так же чувствую себя своеобразной темной лошадкой. К тому же появилась новая проблема - меня травят по поводу внешности, мол, «почему ты выглядишь как телка». Я не объясняла ни учителям, ни одноклассникам, кто я, но мне кажется, что они и сами все понимают.
Пытаясь успокоиться, я начала выпивать: я могу пить где угодно - в школе, дома, на улице
В мае будет год, как я пью гормоны. Гормонотерапию я начала втайне от родителей (гормонотерапия допустима после наступления совершеннолетия и только под наблюдением опытного врача. - Прим. ред. ), но подозрения появились у мамы летом на пляже, когда у меня начала проглядывать грудь. Чуть позже у меня нашли препараты и с треском их выбросили. После очередного рейда я заявила, что их можно забирать сколько угодно, потому что я буду покупать новые снова и снова. Мама чуть успокоилась и почти одобрительно сказала, что я могу делать что хочу, только потом буду жалеть.
Я считаю, что у меня замечательная семья: тетя и бабушка вообще меня поддерживают. Мама отчасти тоже понимает меня - для нее важно мое будущее и образование, независимо от того, мальчик я или девочка. Но так как материально мы зависим от отца, ей иногда приходиться подстраиваться под его позицию. Отец меня не принимает: когда я пришла домой с накрашенными глазами, он меня избил так, как меня не избивали в школе. Из-за него у меня была вторая попытка суицида - это случилось в его день рождения. Он выпил, а потом стал высказывать все, что думает о моей внешности.
Моя психика очень пошатана. Нервные срывы стали происходить еще чаще, когда я рассталась с мальчиком. Пытаясь успокоиться, я начала выпивать: я могу пить где угодно - в школе, дома, на улице. Очень больно осознавать, что люди не могут просто принять тех, кто их окружает.
Каждый человек должен быть собой. Гендер не определяется какими-то атрибутами или использованием туалета. Я не вижу ничего страшного в том, чтобы ходить в мужской туалет, для меня это не проблема. Необязательно носить платья, чтобы быть девушкой, или костюмы - чтобы быть мужчиной.
Рафаил
17 лет, Красноярск
Я рос замкнутым ребенком, и общение с другими детьми у меня складывалось с трудом. Я тянулся к ним и был рад быть даже игрушкой для битья - лишь бы со мной общались. Лет в 5, когда я еще не стал всеобщим изгоем, я любил играть со знакомыми ребятами в стрелялки, устраивать войны или гонки. К девяти годам все пошло под откос. Я до сих пор не понимаю почему - есть же люди, которые носят на себе клеймо козла отпущения. Надо мной совершали сексуальные домогательства ребята постарше, меня избивали и унижали. Я ничего не говорил матери, чтобы ребята со мной не переставали общаться.
Иногда она может сказать: «Какие красивые стихи пишет моя дочь, или сын, не знаю, кто у меня, но все равно люблю»
Первые мысли о трансгендерности у меня появились лет в 11–12. Помню, как стоял в ванной, разглядывая свое тело, и плакал: я честно верил, что если сильно-сильно захочу, то, открыв глаза, увижу тело мечты. Примерно в то же время я заявил маме, что ощущаю себя не тем человеком, что хочу иметь мужское тело и быть мужчиной. Мне было страшно, но мама сказала, что для нее я всегда буду любимой дочерью. Я также слегка намекал на свою трансгендерность бабушке, а недавно старшая сестра сказала: «Долго думала, поздравлять ли тебя с Восьмым марта, - вроде брат, а вроде сестра». Мать честно признается, что она пытается принять, но ей тяжело. Иногда она может сказать: «Какие красивые стихи пишет моя дочь, или сын, не знаю, кто у меня, но все равно люблю». Да, это не то, что я хотел бы слышать, но ее тоже можно понять.
У меня нет друзей. Есть знакомые, и лишь некоторые из них приняли меня - именно приняли, а не просто сделали вид, что воспринимают как парня. Большинство отмахиваются: говорят, что это юношеский максимализм. Вот из-за такой реакции, лицемерия, проявляющегося в псевдопринятии, я не люблю рассказывать о себе. В лицо мне мило улыбаются, а за спиной отшучиваются.
Я себя принял, но я не могу принять того, что я никогда не стану таким, каким мечтаю, каким должен был быть. У меня не будет полноценного тела, меня не каждый поймет, мне тяжело будет найти отношения, в которых я так нуждаюсь. Все это изъедает душу.
Я не получаю удовольствия и радости от жизни, во мне преобладают лишь боль и мрак, поэтому мне вдвойне тяжелее выносить все это
Иногда люди не понимают, какую большую роль могут играть слова. Один парень мне сказал: «Раф, ты классный, я бы был с тобой, но ты неполноценный», - услышать такое я боялся больше всего. Все усилия, которые я преодолел на пути к принятию нынешнего тела, рассыпались на глазах. И я совершил мою последнюю попытку суицида: принял дикую дозу таблеток и у меня остановилось сердце - чудом откачали.
Меня отправили в психушку, назначили антидепрессант. Там со мной периодически разговаривала доктор: просто спрашивала о самочувствии, иногда задавала вопросы. В больнице меня просто пичкали таблетками, зато там были хорошие и веселые люди. В итоге я кое-как вернулся к жизни. Еще у меня клиническая депрессия, поставленная еще в 14 лет, но никто ее не лечит, потому что после двух попыток суицида я не доверяю таблеткам. Я не получаю удовольствия и радости от жизни, во мне преобладают лишь боль и мрак, поэтому мне вдвойне тяжелее выносить все это.
В России есть несколько форумов про FtM-переход («из женщины в мужчину». - Прим. ред. ), и там полно информации. Найти их несложно, но лично мне больше нравится закрытая FtM-группа в «ВКонтакте»: там общаются с теми, кто уже совершил переход, делятся историями, задают вопросы - это как большая семья, где тебе и помогут, и приласкают.
Через год я собираюсь пройти комиссию, чтобы получить справку и совершить полный переход. Я не хочу жить в России - возможно, уеду в Норвегию или Германию (там по страховке можно сделать все операции бесплатно). Я не зацикливаюсь на этом: пока я еще собираюсь с силами, поднимаюсь с колен и начинаю идти дальше, а уж назад или вперед - кто его знает.
Роберт
16 лет, Санкт-Петербург
Из-за моего пацанского поведения мама думала, что я вырасту лесбиянкой. Я в принципе был нейтральным ребенком - для меня не имели значения ни пол товарища, ни игрушки, с которыми мы играли. Впервые о своей самоидентификации я задумался в 11 лет. Это случилось, когда я пришел на беседу к соцпедагогу из-за шумного поведения и получил тонну грязи в свой адрес. В основном обсуждалась моя мужеподобность: женщина пародировала мою походку, говорила, что я вырасту шлюхой, если не начну менять круг общения. Я рыдал от обиды и ненависти к себе после ее слов. Это обернулось полугодовой депрессией и попытками подавить себя. В итоге до 14 лет я успешно играл роль пай-девочки, а свои выходки стал описывать как «мужской мозг» и «мужская логика».
Я ощутил эйфорию, когда я катался на новом скейте и меня спутали с парнем. На тот момент я еще не ударялся в глубокий анализ, поэтому был ошарашен этим ощущением
В это же время я узнал, что есть пол и гендер, начал изучать гендерную идентичность. Дальше был долгий поиск истины: от гендерной флюидности (феномен, при котором гендерная идентичность меняется с течением времени. - Прим. ред. ) до агендерности (отсутствие гендерной идентичности вообще. - Прим. ред. ). Я был очень запутан. В начале прошлого года я осознал острую необходимость стать мужественнее: изменить стиль, сделать новую стрижку. Я ощутил эйфорию, когда я катался на новом скейте и меня спутали с парнем. На тот момент я еще не ударялся в глубокий анализ, поэтому был ошарашен этим ощущением: жил 15 лет как девушка, а тут - внезапный удар. Сначала были мысли, что это переходное, что я просто хочу выделиться. Я был в замешательстве, поэтому обратился к нескольким психологам - все советовали «прислушаться к себе», а у меня был только шок в течение нескольких месяцев, так что прислушаться я смог, лишь подуспокоившись.
Родители не знают о моей трансгендерности, и вряд ли я им расскажу в ближайшее время. Они видят, конечно, как я начал уходить в сторону мужественности: мать протестовала первое время, теперь уже спокойно относится, а отцу вообще все равно. Но каминг-аут для обоих станет ударом - у них резко негативное отношение к ЛГБТ. Я открылся только друзьям. Они были удивлены: задавали трансфобные вопросы, путали местоимения, но очень старались понять. И я не обижаюсь на них, я ведь тоже раньше имел об этом очень смутные представления.
Я всегда относился к небинарным (люди, чья гендерная идентификация не вписывается в традиционные категории «женщина» и «мужчина». - Прим. ред. ) не как к реальным гендерам. Я и сейчас убежден, что это просто названия для разных соотношений традиционных «мужественности» и «женственности»: то есть называя себя гендерфлюидом, я это воспринимал как «я цис-девушка» (цисгендерность - гендерная идентичность, совпадающая с биологическим полом. - Прим. ред. ), которой комфортно периодически вести себя как парень».
Самое главное - я боялся, что ошибусь и сделаю роковую ошибку: вдруг это лишь период, который я переживаю как подросток
С собственным принятием были огромные проблемы. Я чувствовал себя очень неправильным, думал, что я болен. Меня охватили дикая паника и ужас, и я не мог поверить, что у меня психическое расстройство, что я «ненормальный». Это страшные ощущения. Я боялся осознания своей трансгендерности; боялся общественного осуждения и разочарования родителей, которым я всегда старался угодить; самое главное - я боялся, что ошибусь и сделаю роковую ошибку: вдруг это лишь период, который я переживаю как подросток. Везде, куда я обращался (тематические сайты, паблики, ЛГБТ-психологи), говорили одно и то же: «Не спеши, разберись в себе, подумай». Но сложность в том, что я просто не мог разобраться в себе. Я совсем себя не понимал. Я не знал, насколько мне комфортно, к чему меня тянет, правда ли я этого хочу. Чем больше я пытался разобраться в себе, тем хуже становилось. Я только сильнее путался.
Я начал много копаться в информации, и благодаря этому мне становилось легче. Я читал научные статьи, беседовал с другими трансгендерами, смотрел фильмы. Постепенно привык, перестал считать это ненормальным и бояться. Все это очень помогло в дальнейшем принятии.
Когда я пошел к психологу, я уже мог объяснить, что чувствую. Психолог посоветовала мне пожить мужской жизнью и посмотреть, что будет. Дальше последовала смена страницы в «ВКонтакте», новый круг общения. Сначала было непривычно, странно, но потом стало лучше. Ощущение полного принятия себя появилось, когда я ехал с родителями в деревню: просто смотрел из окна машины, слушал музыку и представлял будущую жизнь в мужском теле. Я начал обретать внутреннюю гармонию.
Ксения
16 лет, Москва
Я была из тех детей, которые любят включить песню, завязать длинный платок и надеть корону. Я играла в куклы, устраивала с сестрой модные показы и воровала косметику у мамы. Из-за этого родители часто водили меня к психологу, но специалист говорила, что причин для беспокойства нет, ребенок вырастет актером. Родители реагировали спокойно, но сверстники называли извращенцем.
В 1–2 классе мне стало непонятно, почему я не выгляжу так же нарядно, как и девочки. Сначала все упиралось в строение тела: мне хотелось иметь такие же ноги, плечи, волосы. А потом начались проблемы с одеждой, в стиле «я тоже хочу носить юбку и балетки». На время это забылось: я не понимала, кто я, но искать информацию не стала из-за давления окружающих и родителей. Впервые о понятии «трансгендерность» я услышала к периоду полового созревания и в конечном счете поняла, кто я есть.
Друзья в колледже отреагировали нормально: сразу спросили, какие местоимения использовать в мой адрес. Девочки даже вещи ненужные отдают
В 15 лет я решила открыться маме. Это была первая попытка: она гладила вещи, а я ей сказала, что некомфортно чувствую себя в этом теле. Она не придала этому особого значения, сказала что-то вроде: «Ой, не придумывай». Мы вернулись к этому разговору позднее. Сначала она отнекивалась: «И так проблем много, а ты еще придуриваешься» - в конце концов она устала прятаться и мы поговорили об этом. Полгода она думала, что это все из-за интернета. Я показывала ей информацию, мы вместе читали статьи о трансгендерах, соотносили их с моим опытом. Мама окончательно поняла меня, когда я завела этот разговор и начала биться в истерике, потому что она стала вновь говорить о влиянии интернета. Она нашла мне психотерапевта, который специализируется именно на таких случаях: предварительный диагноз - «расстройство половой идентификации». После этого она вроде бы поняла меня - во всяком случае она хочет, чтобы у меня все получилось.
Дома со мной общаются только в мужском роде. Однажды мама спросила, почему я не говорю о себе в женском роде, и я ответила: «Мне непривычно так говорить дома». Друзья в колледже отреагировали нормально: сразу спросили, какие местоимения использовать в мой адрес. Девочки даже вещи ненужные отдают. Наши отношения не изменились, просто теперь меня воспринимают как девушку. Мой классный руководитель тоже знает обо мне, у нее была такая ученица в том году. А еще здесь учился Стас Федянин (модель-андрогин. - Прим. ред. ), так что все привыкли.
Сначала я подавляла все мужское в себе при помощи прокола уха, отращивания волос, унисекс-одежды. Внутренний конфликт продолжается до сих пор: когда я смотрю в зеркало, я редко вижу девушку - и мне противно смотреть на себя. Я часто плачу. Поначалу резала себе руки, чтобы успокоиться. Были попытки суицида - хотела прыгнуть с крыши, - но либо не решалась, либо замечали. На улице я не чувствую себя комфортно: всегда сопоставляю себя с другими - и от этого больно. Часто меня путают с девушкой, и в таких случаях я всегда притворяюсь немой. Хотя ощущения, будто я живу в двух образах, нет, но иногда проскальзывают мысли в стиле «я как трансвестит».
На личном опыте я убедилась, что трансгендеров принимают лучше, чем геев. Была ситуация, когда в компании думали, что я гей, но одна девочка сказала: «Он не гей, а сто процентов трансгендер» - все выдохнули, потому что транссексуальность занесена в и ребята понимают, что я такая с рождения.
Доминик
17 лет, Калининград
Мать оставила меня, когда я был совсем маленьким, поэтому я жил с бабушкой и ее мамой. Бабушка всегда старалась, чтобы у меня все было, хотя на зарплату уборщицы обеспечить и себя, и ребенка было непросто. Я был скрытным, со мной не общались, я был как изгой - меня избивали, издевались, каждый считал своим долгом спросить, а правда ли я хочу быть мальчиком. Я играл пистолетами, машинками, любил строить штабики на деревьях, делать какие-нибудь поделки из дерева.
В 5 лет я начал называть себя Артемом. Я просто считал себя мальчиком, у которого нет некоторых присущих мужскому полу черт и органов. С бабушкой мы это особо не обсуждали. Лет в 14 я попал в окружение бисексуальных девушек и там уже узнал об остальных участниках ЛГБТ. Стал все это гуглить: читал истории трансгендеров о самоосознании, гендерном переходе и жизни после него. Я наконец понял, кто я, узнал, что таких людей много, что совершить переход вполне реально. В первую очередь я принялся менять внешность - сделал короткую стрижку, стал носить только мужскую одежду, занялся спортом, чтобы изменить тело, пытался занижать голос и приобретать больше мужского в плане поведения и привычек.
Бабушке и матери я сказал не сразу. Они приняли это спокойно, агрессии не проявляют, но мать часто может достаточно грубо пошутить: «Он, она, оно, помой посуду», «Может, мне обращаться в трех родах сразу?» - но надо отдать ей должное, что несмотря на стеб, при посторонних она обращается ко мне только в мужском роде.
В школе учителя меня любили: одна учительница очень хорошо относилась к ЛГБТ и мы даже говорили о моей трансгендерности
Друзья отреагировали нормально: некоторые были в шоке, так как думали, что я цис-парень, но в целом говорили, что на нашу дружбу это никак не повлияет. Когда я сказал, что теперь буду говорить о себе только в мужском роде, они тоже спокойно отнеслись: «Окей, чувак». От меня не отказался ни один друг, и я очень рад.
Я закончил 9 классов, а потом ушел в колледж: отучился первый курс и забросил. Во-первых, мне не подошла профессия - земельно-имущественные отношения, это мать выбирала. Плюс учиться, будучи трансгендером, тоже испытание: постоянные обращения не с тем местоимением, сплетни. В школе учителя меня любили: одна учительница очень хорошо относилась к ЛГБТ и мы даже говорили о моей трансгендерности. С одноклассниками я не сильно общался, у меня была своя компания, но обращались они ко мне «Хэй, чувак» или «Эй, мен». Никакого насилия не было.
Разумеется, я собираюсь делать переход. Для этого нужно сначала получить от психиатров справку с диагнозом «транссексуализм» (F64.0), затем пройти медкомиссию и получить разрешение на физический переход. Первой обычно делают операцию по удалению груди: удаляются молочные железы и источник эстрогена. Дальше удаляют матку и яичники, а после идет операция по фаллопластике (создание члена). При желании можно сделать понижение голоса, изменение формы бровей и прочие косметические операции. Но самое важное - заместительная гормональная терапия (ЗГТ). Сложность в том, что те препараты, которые назначаются при ЗГТ, используются в основном как стероиды, а они в нашей стране запрещены. Достать препарат в аптеке можно только по рецепту, но не везде, потому что у нас это не востребовано.
Моя мечта - собрать рок-группу. Это то, с чем я бы хотел связать свою жизнь. Еще хочу переехать в более толерантное место с более высоким уровнем жизни, где прожиточный минимум не 3 копейки.
Современные гендерные исследования утверждают, что понятия «мужчина» и «женщина» не столько биологические, сколько социальные, а между этими двумя полюсами есть еще немало возможностей для самоопределения. Wonderzine начинает серию публикаций о людях, которым пришлось корректировать внешние признаки пола, чтобы их внутреннее понимание себя наконец совпало с тем, что видят другие люди. В нашем первом материале - рассказ председателя Ассоциации адвокатов России за права человека Маши Баст (в прошлом - Евгений Архипов), которая в сентябре 2013 года совершила каминг-аут как женщина-трансгендер.
интервью: Саша Шевелева
Маша Баст
У меня никогда не было дилеммы - быть мне мужчиной или женщиной.
Я буквально с трех лет, сколько себя помню, идентифицировала себя как девочку. Чем старше я становилась, тем острее была потребность и выглядеть как девочка. В 10 лет я уже стала надевать женскую одежду, краситься. Конечно, мама замечала, что ее одежда вся перерыта и одета. Наверное, она думала, что это связано с каким-то подростковым взрослением, старалась этого не замечать. В 12 лет я уже ходила на дискотеку, встречалась и танцевала с мальчиками. Родители были не в курсе. У нас был частный дом, и мне было удобно выходить из дома так, чтобы никто меня не видел. Кто-то из сверстников обращал внимание на то, что у меня лифчик был надет, - они посмеивались, но делали вид, что не замечают. Я ведь и загорала как девочка - в женском купальнике, многие мои друзья видели мой загар.
Когда мне было 15 лет, родители уже стали что-то подозревать, и у меня состоялся разговор с мамой. Я ведь тогда не понимала, что со мной происходит. Я не знала, что такое транссексуализм, что есть люди, которые корректируют свои внешние признаки. Я сама додумалась в 13 лет до того, что мне, наверное, нужны какие-то изменения в теле. Мне не нравилось, что грубеют кожа и голос. В 14 лет я купила гормон, такую мощную таблетку, и выпила. Ходила напряженная, и мама тогда что-то стала подозревать и нашла эту таблетку, спросила, что это. Я сказала: «Лекарство». Ну, она и выбросила. Ближе к 15 я узнала, что такое транссексуальность, что люди корректируют свой пол. И я для себя приняла решение, что я тоже изменю свои внешние признаки. Для меня не было такого, что «я хочу изменить пол» или «я - мужчина, который хочет стать женщиной». Я всегда чувствовала себя женщиной, просто мне было некомфортно от того, что у меня мужское тело.
В 16 лет я попыталась подавить в себе женское начало. Я подумала, что, может быть, у меня, действительно, такой подростковый возраст, и занялась тяжелой атлетикой. Я стала выглядеть в 16 лет как 40-летний мужчина. Меня даже начали готовить к участию в Олимпийских играх в Сиднее. И вы знаете, я стала такая несчастная. Я представила, что вот, я - мужчина, побеждаю на Олимпиаде. Но я же не мужчина. Я не могу быть мужчиной. Я ходила на бешеные тренировки, меня боялись сверстники, не подходили на улице, потому что я была громадным как шкаф. Но я же женщина! Понимаете? Меня это не устраивало. Я была от этого очень несчастлива. И чем более мужественной я становилась внешне, тем больше я ощущала на себе как будто тяжелый скафандр. Я приняла решение, что я больше так не могу: начала колоть женские гормоны бешеными дозами, начала худеть. Я тогда не знала, что такое shemale, не знала, что такое transition.
У меня состоялся разговор с мамой. Я пришла в мини-юбке, с длинными волосами. Мама сказала: «Хочешь быть женщиной? Да, пожалуйста. Но, - говорит, - на улице. Иди и зарабатывай. Только сама». А что такое в то время улица? Это значит, что ты идешь заниматься проституцией. Этого я не могла. Я сказала: «Хорошо, я сама». И я решила, что поживу так, а потом получу образование и помогу себе с коррекцией. Для меня это было, наверное, дилеммой. И у нас с мамой начались игры, которые закончились тем, что в 17 или 18 лет ко мне приехала первая «скорая». Гормоны я подобрала неправильно, тяжелую атлетику тоже нельзя было резко бросать. У меня давление было за 200, как у старой бабки. Мне пришлось забыть о гормонах и физических нагрузках. Я старалась вернуться в свое женское тело, но это было сложно из-за проблем со здоровьем. Я тогда решила, что возьму тайм-аут - поступлю в вуз, получу образование. И лишь после получения статуса я пойду и все сделаю. Так и получилось. Моя мама прекрасно знала, что я буду меняться, нравится ей это или не нравится. Мой брат, который живет со мной, все время был в курсе того, что со мной происходит. Он все видел. Я для него с детства Маша.
Коррекция внешних признаков пола - это череда операций. Все зависит от человека, чего он хочет: если он хочет изменить гениталии - это одна операция. Если он хочет навести красоту - можно хоть сто операций сделать. Мне повезло, потому что у меня феминная внешность: кадыка нет и никогда не было, подбородок у меня всегда был феминным, нос маленький. Но есть люди, у которых проблемы с формой черепа, кадык. Я не меняла пол - я корректировала свое тело. Я изначально была женщиной. Я приняла для себя решение: все эти комиссии, документы ставлю на второй план, потому что самое главное - во мне. Конечно, многие сталкиваются с проблемой: чтобы сделать операцию, надо поменять документы и иметь заключение от комиссии. Чтобы поменять документы, нужно сделать операцию. Документ - это выдумка человека. На машине я езжу, хотя права у меня мужские. Я соблюдаю правила дорожного движения. Пусть остановят - я объясню им свои права и их права. Я человек самостоятельный, я говорю: «Вот мои документы, это - я. Если вас что-то не устраивает - это ваши проблемы». Не надо стесняться себя. Люди стесняются и чувствуют себя виноватыми. Вы же не сами себя такими сделали - вас такими природа сделала. Вы в этом виноваты? Нет. Поэтому общество обязано вас принять. Если оно не принимает, значит, это проблема общества.
В подростковом возрасте надо говорить с людьми
о том, что такое трансгендерность,
чтобы человек вырос психически здоровым
Моя супруга все обо мне знала с самого начала, еще когда в 2008-м мы только начали встречаться, - я уже тогда принимала женские гормоны. У нас лесбийский брак. Мы все это обсуждали при знакомстве. Единственное, что я вам скажу, - я женщина би. В юности мне нравились и мальчики, и девочки. Я встречалась с мужчинами. Они меня воспринимали как женщину. За мной ухаживали брутальные, крупные мужчины под два метра. Мы планируем детей заводить. Я не заводила детей, потому что мне было нужно как следует измениться. Детям я, конечно, буду все о себе рассказывать.
Я считаю, что в подростковом возрасте надо говорить с людьми о том, что такое трансгендерность, чтобы человек вырос психически здоровым, не маньяком. Если родители замечают, что появились первые сигналы (в районе 10 лет), сразу нужно бежать разбираться к психологу и ни в коем случае не лечить. Если это транссексуализм, то надо перестать бороться и начинать ребенку помогать, чтобы он уже девочкой к 18 годам готовился замуж. Нельзя калечить ребенка. Провокации против меня бывают. В поселке, где я живу, была запущена информация, что я собираю митинг трансгендеров, - был оцеплен весь поселок, искали этих трансгендеров.
Я знаю, например, что Лимонов (Мария Баст была личным адвокатом Эдуарда Лимонова и представляла его интересы в Верховном суде России и Европейском суде по правам человека. - Прим. ред .) не мог совместить мое прошлое и настоящее. А я сразу говорю: вы общались не с Евгением Сергеевичем, а с Машей. Евгений Сергеевич был тот образ, который я несла обществу, для того чтобы мне проще было общаться, но смотрела я на вас глазами Маши, и мозги были Машины. Большинство людей это понимают, 10% знакомых не понимают. Чаще всего непринятие возникает у людей религиозных. Они ищут объяснения - скорее всего, это спектакль, задуманный пиар-ход, какой-то протест. После каминг-аута я стала для большинства людей моментом истины. Я увидела, как люди ко мне относятся: среди друзей есть пользователи, а есть друзья настоящие. Пользователи отошли.
Фотографии: via Shutterstock
Вслед за пропагандой гомосексуализма и узакониванием однополых браков на Западе распространяется мода на новое извращение природных норм – трансгендерный переход, то есть смену пола человека на противоположный.
Причем в авангарде модного явления все чаще выступают дети и подростки, изъявляющие желание «поменять тело».
Несмотря на то, что врачи-педиатры называют это опасным отклонением от нормы, приводящим к увеличению суицида, и бьют тревогу, в массовой культуре и западных медиа идет агрессивный пиар трансгендеров.
В некоторых штатах США их право на «другое тело» и вовсе по закону может сделать любой ребенок, начиная с 15 лет.
Очевидно, что очередная психологическая болезнь, нарушающая табу , вскоре станет новым объектом защиты «прав человека» и предметом кампании по дискриминации стран, где смена пола несовершеннолетними детьми не признана законной.
«Ему было три года. В магазине игрушек он хотел исключительно куклу “Барби”. Я говорила ему: “С этим играют только девочки – пойдём смотреть грузовики и машинки”. Но он всегда хотел всё девчачье. В 2-3 года он всегда хотел кукол, розовых блестящих вещей и атрибутов принцессы».
В последнее время такие истории всё чаще встречаются в западных СМИ. Родители рассказывают о своих трансгендерных детях, делятся советами и утверждают, что это нормальное явление.
Однако желание сменить пол – очевидное отклонение, которое даже в толерантном и сверхлиберальном обществе априори не может быть нормой. Тем не менее тенденция смены пола среди подростков получает все большее распространение, в том числе и благодаря откровенной пропаганде в западной массовой культуре, которая приводит к массовым просьбам детей изменить пол.
Первые операции по смене пола были проведены в 1926 году в Институте сексуальных наук Магнуса Хиршфельда в Берлине.
Однако этот случай – скорее исключение из правил: в основном людям, которые считали свой пол ошибкой, ставили диагноз «шизофрения». В начале XXI века операции по смене пола хоть и перестали быть «табу», однако распространённым явлением они не стали.
Ситуация изменилась во втором десятилетии нынешнего века – показатели стремительно поползли вверх. В особенности доля желающих сменить пол выросла среди подростков.
Исследования этого вопроса ведутся лишь в 3 странах: в Канаде, США и Нидерландах. Кроме того, измерения проводят отдельные клиники. По данным голландской статистики, 1 из 10 тыс мужчин и 1 из 40 тыс женщин хотят сменить пол. Британская газета Mirror с отсылкой на медицинский центр NHS приводит следующие цифры:
Если в 2009-2010 году только 19 подростков хотели сменить пол, то в 2014 году эта цифра достигла 77 человек. При этом в 20 случаях возраст детей не превышал 4 лет.
После рассмотрения статистики резонно возникает вопрос о причинах такого роста. Ответ прост – пропаганда трансгендерности в массовой культуре.
В вопросах массовой культуры, пропагандирующей трансгендерность, японские аниматоры впереди планеты всей.
Первый подобный мультфильм в стиле «манга» появился ещё в 1978 году. Сюжет построен вокруг транссексуала по имени Клаудин, которого с детства волнует собственное желание стать женщиной.
Другое анимэ, появившееся на экранах в США в 2011 году, носит название «Блуждающий сын». В нём рассказывается история студента, который мечтает стать девушкой. Основной целевой аудиторией мультфильмов, очевидно, являются дети, поэтому неудивительно, что число желающих сменить пол после просмотра растёт.
Трансгендеры теперь присутствуют и в детских мультфильмах, например, в картине Миньоны :
Помимо мультфильмов трансгендерные персонажи всё чаще появляются в популярных сериалах.
Так, в популярном британском сериале «East Enders» в эпизодах 2015 года появляется транссексуал.
По заявлениям создателей сериала, «Райли (имя персонажа) является не просто талантливым актёром, но вдохновляющим молодым человеком, чьё тепло передаётся через экран зрителям». Этот персонаж был создан для того, чтобы «растопить сердца телезрителей». Создателей сериала, по всей видимости, не волнует, что это могут увидеть и дети.
Огромную популярность в США получил сериал «Transparent»(Прозрачный), повествующий о 70-летнем мужчине, решившим сменить пол. Именно он стал толчком для многих американских подростков, которые после просмотра заявили, что «живут не в своём теле».
Это явление не обошло и кинопрокат. Здесь стоит обратить внимание на экспоненциальный рост количества фильмов о трансгендерах в последние годы. До 2008 года количество подобных кинолент не превышало 5 в год. В 2011 году их число увеличилось в 2 раза, а в 2014 количество фильмов достигло до 12. Рекордным стал 2012 год, когда в прокат вышло 14 кинолент о трансгендерах.
Самыми известными фильмами стали американский «Trans Scripts», основанный на интервью сменивших пол людей со всего мира, а также номинированный на «Оскар» фильм с высокими рейтингами «Девушка из Дании».
В 2015 году лицом молодёжного косметического бренда Clean&Clear стал подросток-трансгендер Джазз Дженнингс.
С двух лет Джазз считает себя девочкой, а в 4 года врачи поставили ребёнку диагноз «гендерная дисфорсия». За год до съёмок рекламного ролика он/она написала книгу «Я Джаз» о трудностях трансгендеров для детей с 4 до 8 лет. Затем на телеканале TLC вышло шоу «Весь этот джаз» о борьбе Дженнингс за право быть девушкой.
Однако эта «успешная история» пиара трансгендеров закончилась смертельной трагедией. В октябре 2015 года в одном из парков Филадельфии неизвестные преступники окружили Дженнингс и стали жестоко избивать ее/его, после чего выстрелили в спину. Спасти Джазз не удалось.
Апогеем по пропаганде трансгендерности стала победа австрийца Томаса Нойвирта, больше известного под псевдонимом Кончиты Вурст , на Евровидении в 2014 году.
Стоит ли после этого удивляться увеличению числа желающих сменить пол среди подростков, чья психика наиболее подвержена влиянию массовой культуры?
Незадолго до убийства Дженнингс в США вызвал огромный ажиотаж видеоролик в Ютубе, в котором жительница Детройта Кори Мезон подарила своему сыну-подростку первую дозу “женского” гормона эстрогена для того, чтобы превратить его в девочку Эрику.
Ребенок, получив такой подарок, начинает плакать от счастья.
За столь популярным концептом «свободы» скрываются вполне реальные последствия как для общества в целом, так и для отдельных детей, решивших сменить пол. Об этом, впрочем, вслух на Западе говорить не принято.
Начать стоит с разъяснения стандартной процедуры по смене пола. Проходит она в 3 этапа:
1) консультации с психологом (обычно 2-3 приёма, после чего пациенту выдаётся справка с диагнозом «гендерная дисфорсия»);
2) проверка у эндокринолога и назначение гормональных препаратов (в случае с подростками – блокаторы полового созревания);
3) хирургическое вмешательство.
До последнего этапа доходит, правда, 25% трансгендеров, так как, во-первых, операция является дорогостоящей, а во-вторых многие довольны внешними изменениями после приёма гормональных препаратов. Этап приёма гормональных препаратов перед операцией длится минимум 1 год. Без хирургического вмешательства срок приёма медикаментов длится от 2 до 5 лет.
Приём препаратов оказывает негативное воздействие на здоровье. Последствия могут быть разные: от эмоционального расстройства и проблем со сном до опухолей гипофиза в головном мозге, образования тромбов, повышенного кровяного давления и сердечной недостаточности. Обычно всё это сопровождается повышенным чувством тревоги, следствием которой в 20% случаев становится суицид.
Для общества последствия ещё более разрушительные. Смена пола распространена в большинстве своём в развитых странах, где и без того существуют демографические проблемы, связанные с низким уровнем рождаемости. Приём гормональных препаратов и тем более хирургическое вмешательство сопровождается бесплодием. Поэтому вполне вероятно проблема будет нарастать. Кроме того, в обществе разрушаются многовековые табу.
В итоге патология становится нормой, продолжая разрушать общественные устои. Такова цена превратно понятной свободы.
Мода на трансгендеров, порожденная на Западе, благодаря глобальной массовой культуре вскоре захлестнет весь мир и уже завтра может стать реальностью и в России. Как и в случае с правами гомосексуалистов, США могут назвать защиту прав транссексуалистов одной из главных целях их международной политики.
России надо заранее готовиться к такому развитию пресловутых прав человека. Любимый многими способ запрета в данном случае вряд ли поможет, поскольку, так или иначе, существуют реальные случаи психологических расстройств, которые также более, чем в 40% случаев приводят к самоубийствам.
Психологическая болезнь – не повод исключать людей из общества, объявляя их шизофрениками, как это было на рубеже XIX-XX века. Методы изменились, поэтому единственный выход – это противостояние пропаганде посредством информирования людей о последствиях.
По материалам: politrussia.com
Чтобы быть в курсе последних новостей и помочь в продвижении этой информации:
Вступайте в группу Вконтакте .
Быть трансгендером очень плохо, потому что каждое глупое испражнение человеческой массы считает, что оно знает тебя лучше, что оно разбирается в тебе лучше, и горит желанием навязать тебе свою точку зрения на тему твоего пола-гендера, при этом отрицая тот факт, что я-то в своей шкуре живу и непрерывно рефлексирую всю свою жизнь, а они вообще непонятно откуда повылазили и непонятно зачем лезут со своими мнениями, о которых их никто не спрашивал.
Это очень неприятное бытие, потому что это именно та область, в которой ТЕБЯ отрицают, отрицают твое существование. Им удобнее, если тебя нет. Так как их мозги слишком тугие, и общество не помогает им усвоить информацию, они просто хотят распространять свои закостенелые взгляды, чтобы не было нужды приспосабливаться, и, о кошмар! проявлять уважение к трансгендерам. Нет, начальникам, популярным личностям - они готовы вылизывать седалище постоянно, подобострастничать, лизоблюдничать. Важные вещи, свою гордость, свободу действий, достоинство, они все время на моих глазах продают за копейки. Моментально перестраиваются, если "свыше" дают такое указание. Но трансгендеры? Проявить уважение и просто называть трансгендера в том роде, в котором трансгендеру это больше соответствует? Проявить уважение и постараться разглядеть за вторичными половыми признаками - личность, которая им не соответствует? Нет! Тут люди готовы устраивать кровавую войну за свое право говорить глупые, повторяющиеся из раза в раз гадости и быть неприятными в общении. Ведь это ТАК СЛОЖНО. Короче, редко какие люди обучаются без сильного социального давления, а уважать право трансгендеров быть самими собой - такого давления у нас общество не оказывает. Что не улучшает мое мнение о человечестве.
Я всегда идентифицировал себя с мужскими персонажами, в детстве хотел быть военным диктатором. И чтобы вся грудь в орденах, и судьбы мира зависят только от меня. Меня стригли как мальчишку, чтобы не заморачиваться с прической, одевали по-разному. И в одежду под один гендер, и в одежду под другой гендер. Конечно, меня радовало, когда меня принимали за мальчишку, я себя начинал чувствовать полноценнее. Из книжек в детстве я вынес, что ценность женщины в обществе невелика, в лучшем случае ее оценивают в полмужчины. А я считал себя полноценной личностью, несмотря на то, что под столом в полный рост ходил. Мое сознание приучилось рассматривать себя в принципе отдельно от человеческой расы. Вот есть мужчины, есть женщины, есть я. Это помогало игнорировать многие вещи, которые мне пытались навязать. Я считал, что мне подходят нормы "мужского" гендера, и очень радовался всегда, когда получал подтверждения этому. И наоборот, когда я получал "позитивные подкрепления", хвалящие проявление "женских" (на мой взгляд, очерченный в детстве книгами и боевиками) качеств (красоты, доброты, мягкости), я чувствовал себя униженным, и потом годами вспоминал этот момент, и меня триггерило каждый раз, будто электрошоком получал.
Я считал очень некрасивым слово "лесбиянка", и немного боялся девочек, поэтому для начала пробовал встречаться и дружить с мальчиками. Мальчики эти, и просто большое количество моих знакомых мальчишек состояли, один к одному, из тех качеств, которые считаются в обществе традиционно "негативными женскими". Истеричность, чувствительность, мнительность. Они сплетничали, устраивали глупые скандалы из ничего, один на один рассказывали мне про свою женственность, и фантазировали о том, как хороша была бы их жизнь, если бы они родились девчонками. Я же думал в это время, что они полные придурки, потому что эти взгляды глупы и наивны. При этом они же все равно говорили глупости про мужчин и женщин, и, то называли меня настоящим мужиком, то опять начинали втирать, что я девочка, а они сильные мужчины. Но я не считал их мужчинами, потому что из книг в детстве я вынес, что мужчины должны быть смелыми, ответственными, великодушными. Мальчишки же были безответственны, трусливы, малодушны, или просто слишком мягки, поэтому я сразу считал их девчонками. Конечно, каждый считал, что вот он - настоящий мужчина, а вот те примеры женственных мальчишек, о которых я говорю - это все неправильные мужчины. Но на самом деле по уровню "мужественности" они все у меня были на одном уровне - "девчонки в негативном их проявлении". Потому что я рос в той же культурной среде, что и мы все, и усваивал информацию о негативных женских чертах. Из анекдотов, глупых русских сериалов, и так далее. У меня в голове были каталоги с пометками "мужское", "женское", "положительное", "негативное", их пересечения, и так далее
Ношение платьев с детства было огромным стрессом, и я не понимал. Позорно, если окружающие видят твои трусы? Но зачем тогда девочек заставляют носить одежду, дающую такой хороший доступ к твоим трусам? ношение платьев и юбок всегда представляло огромный стресс, то же относится к купальникам, юбкам. В обществе не одобряется, когда женщина показывает свое тело, это слишком развратно, но почему тогда тебя заставляют носить одежду, показывающую тело? Люди постоянно казались абсолютно нелогичными. Это тоже было огромным стрессом. Сильно сбивало с толку. Так почти вся жизнь юная и прошла. Ну, кроме еще миллиона проблем, тем, заморочек, событий и стрессов, и нелогичностей, не имеющих никакого отношения к трансгендерности.
Говорить о себе в мужском роде я начал в 14, когда понял, что девочки в интернете НАМНОГО вежливее, добрее, милее, если считают тебя мальчиком. До этого времени я об этом не думал, потому что все сразу видели мой пол, и обращались со мной СТРАННО. Сбивающе с толку. Как будто не со мной общаются. Потом я обсуждал эту тему со знакомыми, и все сходились со мной во мнении - гетеросексуальные девочки и впрямь намного любезнее и добрее общаются с парнями. И парни лучше общаются с парнями, потому что типа "с равными". И так и так - для всех общение с парнями приоритетнее, просто потому, что так общество воспитывает. "Мальчиков мало, цените их", и так далее. Это слишком большая тема, я тут коротко об этом упомяну, потому что... я всегда считал, что это со мной надо так носиться, и так со мной любезничать, а не с этими трусами.
В интернете девчонки внезапно становились намного дружелюбнее. Я знал, что это потому, что они хотят парня, затем мужа, детей и настоящую любовь, и хвастаться перед подружками и семьей. Поэтому общение с такими долго не длилось. Мне было неприятно думать о том, что я недостаточно хорош только на том основании, что причиндал между ног у меня в лучшем случае воображаемый. Но в том же интернете я нашел таких же, как я - квиргендеров. И с удовольствием общался с ними, отдыхая морально. Тем не менее, из-за того, что мой экспириенс по жизни был не таким, каким мне бы хотелось, из-за моего пола, я еще довольно долго это плохо переживал. Потом, спустя годы, я просто решил, что мне не нужны люди, не способные преодолеть глупости в своей голове на тему обязательного соответствия тела твоей личности. Так что я сразу вычеркиваю из своей жизни всех, кто не хочет вести себя адекватно и общаться со мной, а не со своими фантазиями на тему меня. Включая тех, кому надо чего-то доказывать. Мне-то они все не стараются доказать, что они не придурки. А наоборот спешат доказывать полностью обратное.
Мне нравится мое тело, я бы с таким телом переспал, но вместо этого я в нем просыпаюсь. И так каждый день. Обычно я не помню, что оно женское, поэтому каждый раз я с неприязнью и неудобством обнаруживаю, что у меня нет члена, что мое лицо имеет слишком тонкие черты, что мои руки слишком тонкие. Я бы с удовольствием тело сменил, но процедура перемены пола пока что кажется слишком замороченной и несовершенной. Но я точно знаю, что это надо сделать до 30 как минимум, потому что, несмотря на то, что моя психика стала намного спокойнее реагировать на то, что меня считают девчонкой, мне это все равно ОЧЕНЬ не нравится. Несмотря на желание общества дать мне женскую социализацию, я все равно вырос мужчиной-сексистом, и меня оскорбляет, когда меня принимают за девчонку. Ну, мне нравятся всякие милые штуки, которые носят и имеют девочки или просто те, кому нравятся милые штуки, но они мне нравятся на девочках, а не на мне. Я пробовал когда-то пользоваться ими сам, когда был младше, и это не приносило никакого удовольствия, не вызывали интереса.
Я считаю себя нормальным гетеросексуальным парнем, с легкой гомофобией (у меня было много страхов того, что меня примут за гея, например, несмотря на некоторые детали моего тела), большой долей токсичной маскулинности в голове, эгоцентриком. Короче, по многим признакам, довольно обычным представителем существ с трубами между ног. У меня есть много знакомых, которые очень мне помогали, объясняя, что они меня никогда и не считали похожим на девчонку (о чем я реально много переживал). Мне все равно, каждый д*очит на что хочет - у кого-то гендера нет, у кого-то он меняется, я же чувствую полное соответствие мужскому гендеру. И не чувствую ничего плохого в том, что этот самый гендер у меня есть. Ла-ла-ла, социальный конструкт, гендера вообще не существует, и так далее - ну у вас может не существует, а у меня точно существует. Несмотря на то, что я чудесным образом избежал социализации по женскому типу (вообще все попытки меня хоть как-то социализировать ни к чему не привели, на самом деле), и что каким-то образом я все равно усвоил типичные маскулинные тараканы, мне все равно было всегда неприятно, что меня не видят таким, какой я есть. Это мое главное удовольствие в жизни, и оно касается не только гендера -
когда меня видят таким, какой я есть.
Чувак ты будто копия меня, я тоже также себя чувствую когда меня называют девчонкой или делают мне комплименты как девушке. Только мне кажется что я не смогу так же как и ты найти тех кто меня поддержит ибо живу я в жопосранске со всяким быдлом.
Ответить
ПрокомментироватьПодростки-трансгендеры - да, они существуют, и их немало. В одних только Штатах 40% от общего числа бездомной молодежи (а это аж 1,6 миллиона) - трансгендеры. Из них 90% ушли из дома из-за унижений, ссор с родителями и непонимания. Еще 75% пережили физическое, эмоциональное или сексуальное насилие. Более 50% подростков-трансгендеров пытались покончить с собой до наступления 20-го дня рождения. Кому-то удалось, кого-то смогли спасти. Но все это - сухие факты и статистика. Что поможет другим лучше понять этих людей, чем конкретные истории из жизни?
(Всего 14 фото)
1. Кэтрин 19 лет, она из Бруклина. Ее можно назвать по-разному - бангладешка, американка, геймер, мусульманка, будущий программист. Но только не человеком… по крайней мере, так ей сказали родители. В собственном доме Кэтрин - призрак. Она тихо живет в коридоре, потому что это единственное место, где она не мешает своей семье. Подавляя свою истинную личность 18 лет, она наконец нашла в себе силы и смелость рассказать родителям. Все закончилось ссорой и отрицанием. За ними пришла депрессия и мысли о суициде. Кэтрин говорит, что она пленник не только в собственном доме, но и в собственном теле.
2. Чарли, 12 лет.
«Сколько себя помню, всегда хотела быть девочкой. Я носила платья и туфли на каблучках. Никогда не понимала, почему я должна быть мальчиком, если я всегда хотела быть девочкой? Отец был в бешенстве, пытался обрить меня налысо. Родители развелись, когда мне было четыре. В 4-м классе я начала менять пол, у меня отрасли длинные волосы, и я закалывала их бантиком. Отец до сих пор со мной не общается, лишь пишет эсэмэски иногда».
3. Эй Джей, 19 лет.
«Люди называют меня «трансгендером». Но это те, кто притворяется им, чтобы быть популярным. Я не принимаю гормоны, чтобы сменить пол, но ведь в мире полно людей, которые не хотят проходить через этот процесс. Мне нравится, как я выгляжу, правда. Лучше пусть другие меняют свое восприятие меня, чем я поменяю себя. Иногда я ношу платья, у меня определенно есть женская сторона. Мне нравится краситься, и я могу быть симпатичным и в то же время быть мужчиной».
4. Люси, 18 лет.
«Я в процессе смены пола вот уже пять лет. Моей девушке Эрике плевать на то, что думают окружающие. Она говорит, что главное - это душа и характер. Она меня очень поддерживает. Я знаю, что смену пола лучше делать в раннем возрасте, чтобы все прошло как можно более гладко. Единственное, что меня бесит, - это количество тестостерона в моем организме. Вчера я брилась. Волосы продолжают расти на лице и руках. Мне еще столько всего предстоит сделать».
5. Морган, 19 лет.
«Я страдал депрессией с 13-14 лет. И все из-за того, что люди меня не понимают. На улицах на меня таращатся. В очереди в бассейн одна парочка за мной во весь голос спорила, мальчик я или девочка. В итоге мы с друзьями ушли. Но скоро ни у кого не будет сомнений. Одно из главных изменений в моей жизни - это мой голос. Порой я просыпаюсь с ощущением, будто мои голосовые связки чешутся, но мой голос становится ниже, и это круто. У меня на лице уже начали расти волосы. Будет прикольно, когда у меня отрастут усы».
6. Зейн, 17 лет.
«Единственный, кто меня сейчас поддерживает, - это мой брат. Я решил сменить пол в 15 лет. Раньше я пытался покончить с собой. Мне сложно еще и потому, что я из Южной Азии и я мусульманин. Родители позволили мне жить с ними, и я им благодарен. Но на этом все - они не принимают меня, просто терпят. Я не могу принимать гормоны, так как родители должны подписать разрешение, а они не подписывают. Я уже начал подыскивать себе приют для таких же, как я, потому что мне кажется, что, когда я начну принимать гормоны, родители выставят меня за дверь».
7. Николь, 18 лет.
«Семья меня не поддерживала. Меня считали геем. Мне говорили, что я попаду в ад, мне угрожали. Отец сказал, что ему за меня стыдно. Брат сказал, что лучше бы я вообще не рождалась. Я пыталась покончить с собой, и меня дважды забирали в больницу. В третьем классе меня забрала от родителей служба опеки, потому что у мамы нашли наркотики. Моя опекунша буквально спасла мне жизнь. Я больше не общаюсь со своей семьей».
8. Чэнс, 18 лет.
«Моей маме сказали, что родится сын, поэтому, когда родилась дочь, она не знала, как меня назвать. В итоге выбрали имя Чэнс (Шанс). Мои родители - китайские иммигранты, очень строгие и традиционные. Когда я сказал маме, что хочу сменить пол, она начала рыдать. Отец вообще не хотел со мной разговаривать. Но сейчас он уже говорит обо мне «он», «его», и это уже что-то».
9. Эли, 18 лет.
«Я считаю, что у меня нейтральный пол, т.е. я не мужчина и не женщина, а сразу и то и другое. Самое большое заблуждение заключается в том, что ты якобы должен выглядеть так или иначе. Нет, достаточно носить то, что тебе нравится. Я ношу футболки и джинсы - в них легко танцевать. Недавно купила комбинезон - очень удобно и нейтрально».
10. Куинн, 19 лет.
«Уже в 3-4 года я поняла, что что-то не так. В 7 лет доктора поставили мне диагноз - расстройство гендерной идентичности. Я начала принимать блокаторы в 13 лет, тогда же начался мой переход. Поначалу отец и мачеха не принимали меня. Но потом мачеха убедила моего отца помочь мне с приемом гормонов. Результаты появились меньше чем через неделю».
11. Мона, 19 лет.
«Когда я начала менять пол, люди на улицах Нью-Йорка бросали в нас с подругой пустые бутылки. Сейчас у меня никого нет, и я вообще не знаю, хочу ли замуж. Но я хочу ребенка. Иногда я думаю о том, что никогда не смогу забеременеть и родить ребенка. Я довольна собой, но порой подобные вещи меня убивают».
